Михаил Роднов. «История в «аквариуме»»
Часть первая. Взято с публикации «Уфа Без Формата» от 25.12.2013
В уходящем 2013 году в исторической науке Урало-Поволжья завершились два больших проекта – вышли последние тома многотомных этнических историй башкир и татар. Это особенно любопытно, потому что только в этих двух республиках, в остальных (Удмуртия, Мордовия и др.) ничего подобного нет, сложились замкнутые, «аквариумные» по меткому наблюдению одного московского коллеги историографии. Аналогичная ситуация в большинстве постсоветских республик. Они «варятся» в собственном соку, придумывают, что выгодно местным элитам, старательно отгораживаясь от окружающего научного мира. Само признание этого факта вызывает раздражение, как видно из статьи В. Бадретдинова «Истина и ложь как две ипостаси», только что размещённой на сайте «Уфимского Журнала». Поэтому предлагаю ознакомиться с двумя моими свежими рецензиями на ситуацию в татарском «аквариуме».
Первая рецензия «В поисках татарской истории» только что опубликована в журнале «Научный Татарстан. Гуманитарные науки» (Казань). 2013. № 3. С. 53–59. Не могу не отметить принципиальность моих казанских коллег, не побоявшихся разместить жёсткую оценку своего труда, в Уфе эту статью я не смог издать. Второй материал – это отзыв на автореферат кандидатской диссертации, только что, надеюсь, успешно защищённой в Казани. Обычно такие вещи не выносятся на суд широкой общественности. Но, как говорится, «дорога ложка к обеду». Обращаю внимание, что диссертация к моменту моего отзыва уже прошла все стадии научной экспертизы в Казани и ВСЕ историки Татарстана спокойно согласились, что в Белебеевском уезде башкир было аж 4,5% населения, а в состав Татарской АССР должны были быть включены в 1920 году не только Белебеевский, Бирский и Уфимский уезды, как говорится в шестом томе истории татар, а ещё и Стерлитамакский. Не только молодой историк, но и ВСЕ историки Татарстана не заметили многотомных публикаций покойного Б.Х. Юлдашбаева об образовании Башкирской АССР, где много говорится о формировании границ, и иной башкортостанской литературы. Не будем обвинять начинающего историка, диссертация в целом достойная, он просто уже вырос в этом «аквариуме», другого ничего не знает, не подозревает, что рядом плещутся моря и океаны.
Перед нами два, можно сказать, «классических» образца из замкнутых этнических историографий, где конкурентов просто знать не желают. При этом обратите внимание, что фантастические выводы помещены в официальном учебнике по современной истории татарского народа для 11 класса, изданных на русском и татарском языках официальным Министерством образования РТ в 2012 году. И тысячи учителей Татарстана, а также в татарских гимназиях Башкортостана, мягко говоря, дезинформируют своих учеников. Фактически к соседнему региону предъявляются территориальные претензии, как в некоторых республиках Северного Кавказа. И это делают не какие-нибудь радикалы-экстремисты, а официальная власть!
«Аквариумные» этно-историографии – это, увы, реальность. Почитайте, будет интересно. И не забудьте посетить мой сайт «Роднов и его друзья», где Вы найдёте, к примеру, мою статью «Спор о цифре». Я двадцать лет обрабатываю и публикую статистический материал о численности населения Уфимской губернии. И в обоих изданных историях татар и башкир мои данные не были использованы. Под этно-мифологию не подходят, чем, кстати, я могу гордиться.
С уважением, Роднов Михаил Игоревич, доктор исторических наук
В поисках татарской истории
Упорный многолетний труд коллег из Татарстана по созданию обобщающего труда по истории татарского народа достиг, наконец, эпохи рубежа XIX – начала XX вв., одного из ключевых этапов в истории России и всех народов нашего Отечества. Из достижений и проблем того бурного и противоречивого периода произросли революция 1917 г. и Гражданская война с победившими большевиками, установившими невиданный в мировой истории социалистический строй. Поэтому научное сообщество к данной теме всегда будет относиться с особым вниманием.
К поставленной цели создания всеобъемлющей этнической истории, а руководит проектом Институт истории им. Ш. Марджани Академии наук РТ, идут постепенно и не спеша, затрачивая на подготовку каждого тома до трёх лет, что совершенно естественно и верно. Но это накладывает и свои обязательства. В объёмном шестом томе моё внимание привлекли две темы: этническая статистика и экономика, которые показаны в первых трёх разделах.
Труд получился в целом достойный, фундированный, с грамотным научно-справочным аппаратом, само изучение которого весьма полезно профессиональному историку, редакция не пожалела места для детального показа различных аспектов истории татар, видна цель – максимально охватить все стороны народной жизни. Качественная полиграфия и изящные иллюстрации дополняют позитивное впечатление.
В последние годы в разных республиках РФ вышло немало этнических историй и одним из центральных, но проблемных вопросов является определение численности этноса, его формирование и развитие на своей, «исконной» и, конечно же, «исторически-обоснованной» территории. Вот и в татарской истории текст начинается с параграфа «Динамика численности и расселение татар в Поволжье и Приуралье» (стр. 48–54), автором которого является один из ведущих современных историков Татарстана Д.М. Исхаков, признанный специалист по… средневековью. У него уже выходил ряд статей по этнической демографии вплоть до рубежа XIX–XX вв., и знакомство с параграфом сразу вызывает «приступ» критики. Ключевая тема вообще показана тезисно и кратко, буквально с первой страницы автор начал рассуждать о… башкирах (стр. 48–49), предпочитая труды Р.Г. Кузеева. Главным остаётся вопрос – куда же делись свыше 120 тыс. башкир Мензелинского уезда, которых к 1926 г. по данным Шибаева (кстати, весьма сомнительным) осталось лишь 1,5 тыс. чел. И вывод: они и не были башкирами, так как за 29 лет, с 1897 по 1926 гг. мензелинские башкиры «полностью сменили свою этническую идентичность, что нам кажется невероятным». А вот мне не кажется, особенно когда за дело берутся большевики, тем более провозгласившие нациестроительство.
Автор решает загадку мензелинских башкир легко – те к концу XIX в. «попросту не могли уже иметь башкирского этнического самосознания». И в длинном абзаце даётся обоснование сего тезиса со ссылкой на монографию У.Х. Рахматуллина (М., 1988), где вообще-то говорится о населении Башкирии XVII–XVIII вв., к эпохе конца XIX в. Урал Хамитович вообще не прикасался. Историки же из Башкирии, которые тоже десятилетиями «мучаются» над улетучившимися мензелинскими башкирами (Р.З. Янгузин, А.З. Асфандияров, др.) и книжки печатают , вообще не упоминаются, их труды и аргументация не доводятся до сведения читателя.
Среди рассуждений встречаем загадочное: «Недаром все попытки земских статистиков в 60–70-х гг. XIX в. разделить башкир и татар самой северо-западной окраины Приуралья неизменно заканчивались неудачей». Интересно, это про кого? Уфимское земство (там где спорный Мензелинский уезд) возникло в 1875 г., а первые статистические исследования прошли как раз в Мензелинском уезде в 1884 г. В первом в России Самарском земстве оценочно-статистическое бюро было создано в 1882 г. Ну не было тогда ещё земской статистики и, конечно, уфимским и самарским земцам делать больше было нечего как разделять башкир с татарами. Да им вообще была безразлична эта проблема. Во время обследования 1895–1897 гг. в Уфимской губернии каждое уездное земство само группировало мусульманское население как заблагорассудится.
До чего всё это знакомо по своему Башкортостану. Перед нами опять избирательный подход к литературе и источникам (автор «не заметил» увесистого тома подворной переписи 1912–1913 гг. по Уфимской губернии, где есть Мензелинский уезд со всеми деревнями и численностью башкир в 154 324 чел. ). Сейчас и, увы, нередко работы, авторы, источники, что не «ложатся» в искомую концепцию, просто игнорируются, на что обращено внимание в челябинской рецензии на пятый том истории уже башкирского народа . Фактически в отдельных республиках Урало-Поволжья (далеко не всех) сложились автономные, замкнутые национальные историографии, не замечающие конкурентов, отгораживающие «своего» читателя от «неправильных» исследований.
Не для того ли, чтобы иметь возможность высказывать в учебниках подобные перлы, как: «Однако было отказано во включении в состав Татарской Республики Уфимского уезда, большинство населения которого составляли татары» . Каково? Итоги переписи 1917 г. по Уфимскому уезду: из всего числа жителей (без города) в 477 453 чел. русских насчитывалось 250 609 чел., уже больше половины, иных славян (украинцы, белорусы и др.) – ещё 34 217 чел., представителей народов Поволжья (марийцы, удмурты, мордва и чуваши) – 14 540 чел., прочих (немцы, латыши и т. д.) – ещё 7756 чел., итого – 307 122 чел., или 64% на-селения Уфимского уезда. Остальные тюрки-мусульмане, из которых, однако, башкир было 66 760 чел. (14% населения уезда). Примем все остальные группы за татар, коих окажется лишь 22% от всего числа сельского населения Уфимского уезда . Как с арифметикой?, – она в границах Татарстана ещё не отменена? По данным переписи 1920 г. наблюдается переход части башкир в татары, но далеко не всех. И в Уфимском уезде в 1920 г. башкиры благополучно сохранили свою идентичность в деревнях Кучумово и Имамутдиново Караякуповской волости, Чишмы-баш, Чукараклы Абраевской и др.
И опять к учебнику: «В состав Татарской республики не вошли Белебеевский, Бирский и Уфимский уезды, большинство населения которых составляли татары» . Школьники, видимо, должны пролить тут горючую слезу по поводу отторгнутых от родины-матери исконных земель. Обратимся к новейшим данным переписи 1920 г., мой подсчёт по подворным карточкам, первоисточнику. В Белебеевском уезде, в условиях, как я уже сказал, массового перехода башкир, тептяр, мишар к этнониму татары, в 1920 г. из 595 518 чел. жителей тюрки-мусульмане охватывали 363 892 чел., или 61,1%. В их числе башкир насчитывалось 87 704 чел., или 14,7%. То есть даже на западе Уфимской губернии, в самом татарском уезде татар (к ним отнесём все остальные группы тюрок-мусульман) было 46,4%.
По Бирскому уезду сообщаем новейшие, ещё нигде не публиковавшиеся итоги переписи 1920 г. Из всего числа жителей (без города Бирска) в 625 433 чел. тюрок-мусульман было 365 592 чел., включая деревню Ново-Кайнлыково, где сельчане вообще не указали к какому роду-племени они относятся (или статистик забыл про такую несущественную деталь), что составляет 58,4% общего количества населения. Остальные – русские, марийцы и даже 19 крещёных татар. «Чистых» башкир (не включаю башкиро-татар, татаро-башкир, башкиро-тептяр, тептяро-башкир) имелось 140 928 чел., или 22,5%. Если опять все иные группы тюрок-мусульман (татар, тептяр, мишар, мусульман и пр.) отнесём к татарам, то последние будут составлять 35,9% всего населения Бирского уезда (224 664 чел.). Немногим более одной трети. Причём, сведения переписи 1920 г. дают максимально высокую долю татар, предыдущие переписи 1917 и 1912–1913 гг. показывают больший удельный вес башкир. Из какого чудотворного источника почерпнули авторы школьного учебника свои выводы любопытно узнать? К реальной исторической ситуации они не имеют никакого отношения.
А в шестом томе истории татар многоуважаемый Д.М. Исхаков поговорил о татаро-чувашских взаимосвязях, зачем-то об урбанизации (далее этот вопрос рассматривается подробно), миграциях, сопровождая всё это двумя таблицами из своих ранних работ, где доводит численность татар аж до 1897 г. А что, Казанские земские статистики в начале XX в. бездельничали?, неужто вообще не интересовались татарами?, их численностью, живут, дескать, а сколько – неведомо. В соседних регионах тоже вообще-то трудились. Могу, к примеру, пополнить шестой том сведениями по Вятской губернии на 1912 г., где всего проживало 170 255 татар, немалое число, в Малмыжском уезде – 67 136 чел., в Елабужском – 58 462 чел и т. д.
Удачный параграф о городском населении. Авторы (Н. Хамитбаева, И. Загидуллин, Л. Свердлова, А. Сызранов, Д. Денисов) собрали интересный и новаторский материал . Просто увлекательно читается вся вторая глава «Татары в регионах», яркий, сочный текст, как будто совершаешь путешествие по татарским общинам, украшение тома!
А сам шестой том истории татар можно рассматривать как некий итог развития татарской историографии за прошедшие 20 лет суверенного существования местной исторической науки: своё независимое финансирование, свои институты и академия, свободное (да?) научное планирование, свои издательства, журналы и пр. и пр. И что же видим: историческая демография татарского народа рубежа XIX–XX вв. не изучалась, пришлось извлечь из «средневековья» Д.М. Исхакова, больше никого не подготовили. В результате, из истории татар (!?) невозможно узнать о численности татар в начале XX в. в Казанской губернии. Ошеломляющее наблюдение! По-моему, в книге должны быть поуездные данные, сколько татар проживало в Спасском, Лаишевском, Чистопольском и др. уездах. Прекрасные очерки о Касимове и литовских татарах и вакуум по основной этнической территории. Как это понять?
У каждой медали есть оборотная сторона. Добротные материалы о городских татарах Российской империи прикрывают такой же вакуум в исследованиях по истории татарского крестьянства важнейшего пореформенного периода. Что нового создано в историографии Татарстана после трудов Ю.И. Смыкова? Практически ничего, социально-экономическое (и демографическое) положение абсолютного большинства этноса два десятилетия фактически не изучается. Все кинулись в политику и идеологию.
Когда-то начинавший как историк-аграрник И.К. Загидуллин представил параграф «Землевладение и землепользование татар-хлебопашцев в пореформенный период». Всё верно, но… скромно, сносок на новую литературу единицы (за отсутствием этой самой литературы). Кто пишет параграф о налогообложении – О.И. Марискин из Саранска, кто говорит о социально-экономическом развитии татар Поволжья – Н.Ф. Тагирова из Самары. Собственно татарстанскую историографию представляет этнограф Н.А. Халиков (монография 1995 г., итог ещё советской эпохи). А третий раздел тома хорош. Названные авторы (а также Л. Свердлова и М. Гибадуллин) создали прекрасную панораму общего хозяйственного развития Поволжья, удачно вписав туда собственно этническую историю. Мои поздравления коллегам!
К этнической истории возвращаемся во втором разделе тома «Сословно-социальные группы татар». Лилия Байбулатова справедливо акцентирует внимание на татарском дворянстве Уфимской губернии. Их было много по России, но татарские дворяне-помещики существовали только здесь. Надо чётче отделять мелкопоместных (без крепостных) «дворян-лапотников», как звали их у нас, в Башкирии, от владельцев усадеб. Ну и, конечно, в академическом томе не удержались от популистского фрагментика о русских дворянах – потомках татарских мурз. Интересно, о русских жёнах татарских деятелей советской эпохи будет говориться в следующем томе?
После грамотного материала о татарах в казачестве, отметим параграф о мещеряках башкирского историка Л.Ф. Тагировой. Ещё один «суверенный вакуум» татарстанской историографии последних десятилетий. Недавно переиздали классическую работу Р.Г. Мухамедовой о татарах-мишарах, а где же новейшие исследования? Практически ничего существенного, нижегородцы пишут. Не потому ли такой жалкий интерес в Татарстане к мишарской теме, что она не подпадает под господствующую идеологему «казанской сироты» (назовём её так) – про угнетённый и закабалённый железной имперской пятой (то бишь русской) татарский несчастный народ? А вот мещеряков не крестили, землёй в изобилии наделяли, они сами шли в авангарде российского империализма.
Ильшат Файзрахманов детально рассказал о тептярях, весьма неплохо, но почему-то остановился на 1865 г. Тептяри фиксируются и в переписях начала XX в., вплоть до советской эпохи. Читателю об этом знать не положено?
Отдельный параграф в истории татар «Башкиры» (стр. 174–177) И.К. Загидуллина сразу добавил адреналина при чтении. А что, совершенно логично, ведь большое количество башкир вошло в состав современного татарского народа, было ассимилировано, инкор-порировано (в следующем томе должен быть, по-моему, раздел – ассимиляция мензелинских, елабужских, бугульминских башкир). Автор скрупулёзно повествует о военно-служилом положении башкир в кантонную эпоху (без сноски на Алишева можно было обойтись). На стр. 176 автор чётко указывает на двоякое понимание башкир – «сословное и этническое». Браво! Есть башкиры по сословию , а есть башкиры по национальности. Именно так и рассуждали современники, например Н.А. Гурвич в 1860-е гг. Но, видимо, убоявшись своего радикализма, И.К. За-гидуллин затем пускается в неуместные рассуждения, опустившись аж в XVII в. Том хронологически о чём? Ну, хорошо, хоть про стольный град Башкорт ничего не сказал. И, вот за это нельзя не похвалить, позитивно оценил кантонную эпоху (стр. 177).
Замысел редакторов тома особо выделить сословный фактор, забытый и «приниженный» в советский период, нельзя не приветствовать. В Российской империи всё население делилось по конфессиям и сословиям, этничность была побочным, дополнительным, малозначащим компонентом идентификации. Например, если бы царское правительство выделило крещёных татар в отдельное сословие со своими правами и обязанностями, землёй и налогами, то, возможно, кряшенская этническая группа сейчас была бы совершенно иной. Вот и говоря о башкирском вопросе, «занозе» татарской историографии, , о котором в этом томе (напомню, истории татар) начинают рассуждать с первого параграфа первой главы первого раздела, читатель (непредубеждённый) должен ясно видеть конкретную сословно-этническую ситуацию.
Башкиры («исторические») были единственным, уникальным в этом смысле народом, у которого сословие (вотчинник) и этничность практически совпадали (иные сословные группы были незначительны). В Российской империи не было просто башкира, был башкир-вотчинник. И постепенный распад всей сословной структуры, который медленно происходил на последних этапах империи (первыми «откололись» башкиры по сословию), прямо влиял на этническую идентификацию. А когда в 1917 г. Временное правительство отменило сословия де-юре, а большевики – де-факто, «рухнувшая» сословная идентичность «потянула» за собой этническое самоопределение, тем более когда за это взялись большевики.
Без сомнения, если бы Ленин и Сталин отдали в ТАССР ещё Белебеевский и Бирский уезды, там сейчас тоже не было бы никаких башкир. Национал-коммунистические элиты Татарии разобрались бы и с ними (как в Мензелинском уезде), и ничего удивительного и оригинального здесь нет, вспомним судьбу русинов и кашубов в социалистической Польше. Впрочем, татарским историкам не надо так далеко смотреть на запад, проще глянуть к восходу солнца. В условиях авторитарных, а тем более тоталитарных режимов, элиты и решают кому кем быть, с кем дружить и что читать (особливо в учебниках). Нам в Башкортостане это тоже прекрасно известно.
В целом же шестой том истории татар отразил современную историографическую ситуацию перехода, затянувшегося кое-где, увы, перехода от автократических (в интернациональном или национальном вариантах) режимов к медленно и трудно прорастающей демократии, с максимально возможной свободой научного познания. Но движение есть, неумолима поступь истории.
Часть вторая. Опубликована в «Уфа БезФормата»
ОТЗЫВ на автоpeфepaт диccepтации на соискание учёной степени кандидата исторических наук Файзуллина Станислава Анатольевича «Административно-территориальное устройство Татарской АССР в 1920–1930-е гг.: формирование и развитие» по специальности 07.00.02 – Отечественная история.
Знaкoмство с текстом автоpe-фepaта С.А. Файзуллина оставляет в целом позитивное впечатление, работа грамотно выстроена, хронологические и территориальные рамки обоснованы, очень подробная историография, что делает автоpe-фepaт ценной самостоятельной научной публикацией, автор не ограничился, как иногда встречается, общими рассуждениями. Тема работы актуальна весьма и появление нового исследования нужно только приветствовать, тем более, что задачи диc-cepтации многообещающие. Впечатляет для кандидатской, особенно на современном этапе, охват архивов, вообще по автоpe-фepaту видно, что диc-cepтант очень серьёзно подошёл к формированию источниковой базы работы, вплоть до картографии.
Конечно, требовать от начинающего историка в своей первой большой работе каких-либо принципиальных разработок не приходится, тем более по краткому тексту автоpe-фepaта, и тем более понимая в какой общественно-политической и научной обстановке создавалась данная работа, но новизну хотелось бы увидеть.
В своей работе С.А. Файзуллин затрагивает соседнюю Башкирию, Уфимскую губернию, часть которой (Мензелинский уезд) включили в состав Татарской АССР. Но при этом полностью игнорирует научную литературу Башкортостана. Брошюра блогера С.А. Орлова, при всём уважении к его сайту «Уфимский журнал», ну никак не тянет на научное издание. А это (стр. 10) единственное упоминание о литературе из Башкирии. Тем более, что автор постоянно, даже в тезисном формате автоpe-фepaта, обращается к восточному ареалу расселения татар. Вопиющими можно назвать фантасмагорические цифры о якобы численности башкир в Белебеевском и Бирском уездах в 4,5% (стр. 20)! Реальные цифры недавно изложены в моей статье в журнале «Научный Татарстан» (2013. № 3). Неужели в процессе подготовки диc-cepтации у автора не мелькнула мысль, что историки Башкирии тоже изучают свой бывший Мензелинский уезд, веками входивший в состав Оренбургской (Уфимской) губернии и Башкиро-мещерякского войска? Или научно-политическая цензура в Академии наук Республики Татарстан настолько суровая, что молодым историкам запрещено даже называть фамилии конкуриттов от науки и политики, а тем более читать их недостойные труды?
Кстати, среди литературы и при ведущей организации из Чебоксар не увидел работы В.В. Орлова, защищённой в Казани в 2009 г., «Этнополитическое и социально-экономическое развитие Чувашии в 20-е годы XX века», где третий параграф второй главы его докторской диc-cepтации посвящён становлению территории Чувашской АО. Автор прямо затрагивает соотношение экономических и этнических факторов в создании национальных автономий Урало-Поволжья.
Среди положений, выносимых С.А. Файзуллиным (стр. 18) на защиту напрочь отсутствует экономика. А вот В.В. Орлов напоминает о несоответствии экономических и этнических границ. Образованное по национальному признаку государственное образование может являться абсолютно искусственным, нежизнеспособным в экономическом плане. Весь мир буквально «нашпигован» псевдонезависимыми державами, из последних: Турецкий Кипр, Абхазия, Южная Осетия, Косово, существующих исключительно за счёт прямого финансирования государства-донора. Эта глобальная проблема современного «третьего» мира зародилась после 1918 г., после распада Австро-Венгерской монархии (сто лет скоро будет, а в Дунайском бассейне всё делятся, конфликтуют и предъявляют друг другу претензии на спорные территории) и Российской империи. Мировая практика жёстко доказала, что экономические границы не совпадают с этническими (к слову, задолженность перед федеральным центром у Татарстана составляет 60% от годового бюджета республики, а у Башкортостана – 10%, данные Интернета).
И что же С.А. Файзуллин говорит на эту тему? «Пришпиленные» к Казани Мензелинский и Бугульминский уезды входили когда-нибудь в Казанский экономический район (советую познa-кoмиться с трудами В.П. Семёнова-Тян-Шанского)? А сейчас входят? От Верхне-Яркеево до Уфы автобус с остановками идёт часа два с полови-нoй. А от Актаныша до Казани – сколько? В 1920-е гг. в Урало-Поволжье большевиками были созданы искусственные национально-государственные образования, искусственные с экономической точки зрения, за исключением Башкирской АССР (Уфимскую губернию просто переименовали в Башкирию, все западные и северные границы РБ точно проходят по дореволюционным рубежам) и, с моей точки зрения, Удмуртии – созданной вокруг экономического пространства Ижевского и Воткинского горнозаводских округов.
Буквально все напридуманные большевиками национальные образования в 1920-е гг. «болели» идеями расширения: Большой Карелии, Большой Башкирии, Большой Чувашии, Большой Татарии, Большой Коми и пр. Коммунистическое руководство Чувашии просто «клянчило» у Кремля – то Арзамас, то ещё чего-нибудь. От Буинского кантона Татарской АССР 13 чувашских селений отрезать не решились и, видимо, как замену присоединили к Чувашии в 1925 г. часть Алатырского уезда, где чуваш вообще нет, где живут мордва, русские и татары-мишари. Под это тоже будем подводить объективные предпосылки?
Оптимальная форма организации пространства – круг (см. труды немецкой школы эконом-географов: фон Тюнен, А. Лёш и др.), в центре которого находится экономическая и административная столица на примерно равномерном расстоянии до всех частей пространства (государства). Уфа лежит примерно в географическом центре Башкирии, и Ижевск, и Самара, и Ульяновск, и Челябинск, Екатеринбург, Пермь, Киров, а вот где находится Казань?
Такая же картина с Рязанью, от которой отрезали западные уезды (Коломну и др.) для расширения маленькой Московской области, но у которой было очень и очень влиятельное партийное руководство.
Татарская АССР – искусственное образование, не случайно в Татар-стане фактически три экономические столицы трёх бывших основных составляющих из Казанской, Уфимской и Самарской губерний – Казань, Челны (вместо Мензелинска) и Альметьевск (вместо Бугульмы).
Правда в том, что в 1920-е гг. большевики кроили и перекраивали карту страны, шла «торговля» между различными правящими группами (территориальными, экономическими, клановыми, политическими внутри РКПб и др.), и границы регионов устанавливались в результате ожесточённой борьбы / торговли. Так, руководство Коми-Зырянской АО требовало присоединить к ним южную изолированную часть своего единого народа, известного как коми-пермяки, попутно «оттяпав» всё северное Прикамье с абсолютно доминирующим русским населением. Но вмешался могучий УралОбком, который не пожелал терять богатейшие лесные массивы, необходимые для индустрии, в итоге землю не отдали, а для южных коми создали «комическую» автономию, которую недавно «объединили» с Пермской областью. Как шутили в Уфе в 1922 г. после присоединения Уфимской губернии к Малой Башкирии: «к пуговице кафтан пришили».
Точно также была образована и Татарская АССР. Автор (стр. 18) повторяет широко бытующий намёк, что, мол, убоялись в Москве могучей татарской державы от Сеитова Посада до… (не Литвы?). Доказательств, правда, что-то не приводится. Если диc-cepтант увлекается историческим фэнтези, то могу предложить и другой вариант. А если бы в руководстве Коммунистической партии был кто-то из кряшен? И в долине Ика возникла бы Кряшенская АССР, логично, кстати, разделить татар с башкирами. А под ней, между прочим, лежит Ромашкинское месторождение нефти. И была бы сейчас экономически могучая нефтяная Кряшенская Республика со столицей в Бакалах, а по бокам две бедненьких мусульманских автономии.
Не случайно, судя по автоpe-фepaту, первый параграф первой главы диc-cepтации С.А. Файзуллина такой скромный. И не пора ли прекратить разговоры про Урало-Волжский Штат, это была химера, рождённая в воспалённых революцией умах. Таких прожектов по стране тогда ходило бесчисленное количество.
А С.А. Файзуллин на стр. 18 всё же прав: формирование границ национальных автономий определялось советским руководством. И только. И не было никаких объективных предпосылок к установлению именно этих границ Татарии, как и Мордовии, Удмуртии, Башкирии (на столицу которой вполне мог претендовать Челябинск), про северокавказские республики, где просто выселяли казаков из станиц, уже и не говорю. Конечно, нынешним правящим элитам нужно непременно доказывать историческую обоснованность священных рубежей своего субъекта. Историкам только надо заниматься наукой, а не исполнением очередного политического заказа.
Отсюда уже вдалбливающиеся в школах Татарстана школьникам сказочки (отнюдь не безобидные), что вот не дали татарам воссоединиться в единой могучей процветающей державе. На стр. 20 Файзуллин договорился даже до Стерлитамакского уезда, который, надо полагать, также должен был войти «по праву!!!» в состав Татарстана? На Сахалине, между прочим, тоже живут татары.
Расcмo-тpим Мензелинский уезд. К сожалению, не сохранились материалы переписей 1917 и 1920 гг., по которым можно было бы точно установить национальный состав. В 1920 г. из уфимского в казанский архив была отправлена просто огромная партия документов по Мензелинскому уезду, только подворные карточки переписей 1917 и 1920 гг. занимали объём размером со стандартную кухню. И вся эта гора документов была уничтожена в Казани.
У меня нет доказательств, но нехорошие предположения всплывают, что это было сделано не случайно, чтобы никаких фактов о присутствии башкир в Мензелинском уезде не было и в помине. На эти предположения меня наводит то обстоятельство, что в казанском архиве благополучно хранятся a-нaлогичные карточки переписи по Бугульминскому уезду Самарской губернии (НА РТ, фонд 993), где башкир почти не имелось.
Сравним очень близкие Белебеевский и Мензелинский уезды. В Белебеевском уезде по переписи 1912–1913 гг. насчитывалось 202 550 башкир, а по переписи 1920 г. – только 87 704 башкира. То есть, к 1920 г. всего 43% башкир сохранили свою башкирскую идентичность. В Мензелинском уезде по переписи 1912–1913 гг. насчитывалось 154 324 башкира, по a-нaлогии с Белебеевским уездом, к 1920 г. в Мензелинском уезде должно было остаться примерно 66 тыс. башкир. Приблизительно, такой же удельный вес башкир – 15% от всей численности населения уезда, как и в соседних уездах Уфимской губернии, где татары НИГДЕ не составляли большинства.
Уважаемому С.А. Файзуллину я бы порекомендовал на будущее пытаться искать, определять соотношение волюнтаризма и реальных обстоятельств, которые определяли политику большевистского руководства СССР в установлении, нет нарезании границ регионов, в том числе Татарстана.
Между прочим, со второго параграфа первой главы диc-cepтант как раз и начинает подробно показывать, как боролись разные группы коммунистов в руководстве Татарской АССР, как они кроили карту республики, придумывали кантоны и районы, чертили границы по своему разумению. По такому же принципу в значительной мере осуществлялось и районирование в 1930-е гг.
Пример из моей практики. Недавно готовил материал по истории одного района Башкирии, название центра которого известно каждому члe-ну Уважаемого диc-cepтационного совета. Обратил внимание на крайне пёстрый состав населения и причудливые географические границы, а знаменитый центр данного района никогда не был и до сих пор не является сколько-нибудь значимой экономической величиной. Местные краеведы поведали мне легенду, что, когда в 1930 г. создавали районы, в Уфе был влиятельный зур-начальник, местный уроженец, и он «пробил» под своё родное село отдельный район. Не надо в советской, да и в современной истории, везде и всюду искать объективные предпосылки. Давайте заканчивать с историческим детерминизмом. Первая мировая война не была неизбежна.
(В заключение я признаю, что работа А.С. Файзуллина заслуживает присуждения учёной степени кандидата исторических наук).
Михаил Роднов, доктор исторических наук
