Мишари: происхождение и развитие
Мишари. Что мы знаем о них? Откуда они пришли, где зародились, да и чем вообще занимались на начальных этапах своего исторического развития – об этом очень трудно судить. Создаётся впечатление, что они жили во времена египетских пирамид – так мало о них известно. В данной статье я попытаюсь разъяснить вопросы их происхождения, насколько, конечно, это в моих силах.
Откуда пришли? Да, в общем, ниоткуда и не приходили. По данным современных антропологов и генетиков мишари тесно связаны с автохтонным населением Среднего Поволжья. Генетическая примесь, унаследованная от степняков, у них имеется, но она не столь значительна как массив генов, связывающих мишарей с местным населением. Можем ли мы на основании этих фактов утверждать, что мишары – не татары? Нет, конечно. Подобное случалось не только у татар. Похожая ситуация была и в Османской империи. Ведь ни для кого не секрет, что первые османы были кочевыми тюрками, исповедовавшими ислам. Однако у современных турков преобладают гены местного населения Малой Азии, но никому и в голову не придёт считать их греками или византийцами.
Ситуацию в Османской империи очень интересно описывает Лорд Кинросс: «При всей терпимости в отношении христиан, по своей сути это было мусульманское государство, проверка на национальность в котором сводилась к религии… Только мусульмане были обязаны нести воинскую службу, и в силу этого только они имели право владения землёй. Земля распределялась в качестве награды за службу и служила источником набора в армию в форме военных наделов, освобождаемых от налогообложения. Христиане были освобождены от военной службы и, следовательно, не имели возможности извлекать выгоду из подобных прав на землю… Но, добровольно приняв ислам, христианин автоматически становился османлы, о его происхождении скоро забывалось, он получал освобождение от налогообложения, право иметь землю, возможности для продвижения и получения доли от доходов правящей мусульманской элиты. Именно этим на данной стадии османской истории в Азии объяснялось растущее число обращённых в ислам» (Лорд Кинросс, «Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного», Москва, 2013). Подобные процессы происходили и в Золотой Орде, именно поэтому история татар так запутана.
Чтобы было понятно дальнейшее повествование, разберу один очень важный вопрос. Изобретение огнестрельного оружия значительно повлияло на судьбу Золотой Орды. В 1399 году ногайцы разбивают литовцев на Ворскле. Это говорит о том, что, несмотря на отсутствие у них новых военных технологий, они всё ещё были способны побеждать сильнейшие европейские армии. Шло время, огнестрельное оружие совершенствовалось. К середине 15 века, степняки ещё иногда одерживали победы, но технологическое отставание уже сказывалось. И здесь проявилась неравномерность и непохожесть хозяйственных укладов степных районов Золотой Орды и её окраин (Крым, Казань), где имелось оседлое местное население и развитое ремесленное производство. Там стали возникать сильные ханства, население которых было способно строить крепости, изготавливать огнестрельное оружие или получать его извне. Например, крымские татары кроме конницы имели пехоту и артиллерию. Пушками и пищалями их снабжал турецкий султан, вассалами которого они являлись. В пехоте служили представители местных оседлых народов Крымского ханства. Казанские татары лили пушки сами, в пехоте у них служили черемисы (предки современных марийцев). Естественно, такие ханства для Большой Орды и ногайцев, среди которых преобладали кочевники, были уже не по зубам. А вот могущественная когда-то, многочисленная Ногайская Орда в течение 16 века постепенно приходила в упадок: технологическое отставание, выраженное почти в полном отсутствии огнестрельного оружия, приводило к необратимым последствиям. Во второй половине 16 века, правящий ногайский бий Исмаил выпрашивал у Ивана Грозного небольшой отряд стрельцов и безрезультатно просил помочь построить ему укреплённый город.
Можно констатировать, что к началу 16 века для ведения боевых действий у татар появилась острая необходимость иметь кроме конницы, вооружённую огнестрельным оружием пехоту, артиллерию и уметь строить крепости. Только сочетание всех этих факторов приводило к победе в войне. А обеспечить выполнение этих задач могли только ханства, обладавшие многочисленным оседлым населением, которое постепенно сливалось с татарами.
Касимовские татары и мишари использовались московскими великими князьями как лёгкая конница. И поскольку они действовали на полях сражений вместе с русской артиллерией и пехотой, как род войск они ещё долгое время оставались эффективными.
Несколько слов необходимо написать собственно о коннице. Огнестрельное оружие в ней появилось гораздо позже, чем в других родах войск. Обусловлено это было тем, что пистолеты в то время имели небольшую дальность стрельбы, уступая луку, а пищали и ручницы были очень тяжёлыми. И те и другие долго перезаряжались. После первого выстрела в быстротечном конном бою они становились практически бесполезными. Иногда вооружённых пищалями стрельцов или казаков сажали на коней – но больше для быстроты передвижения. Перед боем они спешивались, и вели огонь из каких-нибудь укрытий. Для русской поместной конницы основным видом вооружения оставались лук со стрелами (саадак) и сабля. Защитное вооружение было лёгким.
Некоторые историки настаивают на том, что в русской армии к началу 16 века была произведена ориентальная реформа. Тяжелая кавалерия была постепенно заменена на лёгкую поместную конницу, вооружение и оснащение которой и некоторые тактические приёмы отчасти были заимствованы у татар. Что не удивительно, длительное противостояние с татарскими ханствами наложило свой отпечаток. Каждая из сторон старалась заимствовать всё лучшее, что было у противника. А лёгкая конница у татар в то время была превосходной. Даже в 1606 году находящийся на русской службе французский офицер Жак Маржерет писал: «Сотня татар всегда разгонит 200 русских, если только те не состоят из отборнейших воинов, встретив же русскую пехоту или стрельцов, укрепившихся на речном берегу или в лесу, татары быстро уходят, хотя русские в действительности умеют скорее пугать, чем вредить им…». Только то, что крымские татары в 1521 году осаждали Москву, а в 1571 году её сожгли, говорит о том, что они всё ещё были грозной силой. Так что необходимость татарской конницы в русских войсках была обусловлена, прежде всего, её эффективностью.
Почему я остановился так подробно на военных реформах в Московском великом княжестве? Да потому, что без понимания этих реформ невозможно понять появление института служилых татар на Руси и его дальнейшее развитие. А мишари в период своего становления были именно служилыми татарами и никем другим. Именно военная служба обусловила их возникновение, развитие и дальнейшую эволюцию. Всё в их жизни напрямую зависело от службы.
Если оставить за скобками менее крупные корпорации, то можно констатировать, что на Руси к тому времени сформировалось два основных сословия – это «дворяне и дети боярские», которые служили и владели землёй на поместном праве, и крестьяне, которые на этой земле работали. Служилые татары, в том числе мишари, как-то больше тяготели к первым, ибо также как и русские дворяне, они были служилыми по отечеству и владели землёй на поместном праве. Правда, размер их землевладений не всегда соответствовал даже владениям мелкопоместных дворян.
Здесь подробнее хотелось бы остановиться на различных этнографических группах татар. Например, касимовские татары, значительная часть которых была выходцами из различных ханств, неплохо были обеспечены земельными пожалованиями за службу. Большая часть из них имела поместья от 100 четей земли и более. И в этом отношении они вполне соответствовали уровню мелкопоместных русских дворян. У мишарей же поместья к началу 17 века были гораздо меньше. Крупными поместьями владели только князья и некоторые мурзы, рядовые казаки имели незначительные наделы земли. Всё это говорит о том, что большая часть мишарей, ещё не так давно, была в податном сословии. То есть до выхода на службу мало чем отличалась от посопной мордвы, и за службу ещё не получила значительных пожалований. С течением времени ситуация несколько изменится. Мишари, переселившиеся в нижегородские пустоши для службы на засечной линии, получат крупные земельные наделы, многие – по 100 четей и более.
Одним из наиболее ранних документов, описывающих предков мишарей в первой половине 16 века является грамота, выданная князю Еникею Тенишеву. В ней упомянуты «татары из тарханов, башкирцев и можерян», которые живут в Темникове. «Башкирцы» — это собственно башкиры, «можеряне» — местное население Мещёры. Однако уже в начале 17 века по данным писцовых книг среди населения Темникова мы видим в основном только татар и русских стрельцов. Куда делись «башкирцы» и «можеряне» не трудно догадаться… Население Мещёры активно принимало ислам, для этого были причины военного и политического характера, которые я опишу ниже.
Ещё одно упоминание мишарей в исторических документах относится к середине 16 века: «Еникей князь с мордвою Темниковскою». Князь Еникей Тенишев – предводитель темниковских мишарей. И поскольку речь шла о походе, он должен был выступить в него со служилыми татарами. Почему здесь указана мордва, не понятно. Возможно, подопечные князя Еникея ещё не были татарами, либо составители данных документов не видели особой разницы между мордвой и темниковскими мишарями. Во всяком случае, барон Сигизмунд Герберштейн (посол австрийского императора при дворе Ивана Грозного) утверждал, что по одним сведениям мордва – идолопоклонники, а по другим – исповедуют ислам. Татарский язык мордве был доступен ещё во времена Золотой Орды: в местах её компактного проживания находился ордынский улусный центр Наровчат. Так что смена вероисповедания сначала мордовскими князьями и мурзами, а затем уже и рядовой мордвой могла в итоге привести и к смене этничности. В последующем, по данным разрядных книг, князь Еникей Тенишев предводительствует уже «темниковскими людьми», либо «темниковскими татарами».
Не очень понятна роль буртасов в этногенезе мишарей. Несомненным является лишь одно – по данным археологов сами буртасы в своей основе происходили от местного населения Среднего Поволжья, подвергшегося влиянию тюркоязычных племён ещё до монгольского нашествия. Если влияние буртасов на предков мишарей было значительным, то и тюркизация последних, возможно, происходила несколько раньше – ещё в доордынское время.
Очень мало документальных свидетельств о выходе в Мещёру золотоордынцев. Легендарные сведения, записанные с чьих-то слов через сотни лет после того как они произошли, я не рассматриваю.
Степняки оседали в Наровчате, однако не совсем понятна их связь с предками современных мишарей. Яснее дело обстоит с Касимовским ханством. Многие касимовские татары получали поместья на территории Мещёры и жили среди мишарей. Родословные этих родов хорошо проработаны и есть документальные свидетельства о выходе предков некоторых из них из различных ханств. Возможно, приток ордынцев и их потомков к мишарям был и из каких-то других мест, но об этом пока трудно судить.
Прежде чем перейти к разрядным записям времён Ливонской войны, хотелось бы порассуждать на тему, а зачем вообще татар использовали в этой войне и почему они воевали на северо-западе против Ливонии, а, например, не на юге против крымских татар? Ну, первый вывод, который напрашивается сам собой без всяких рассуждений – татар опасались использовать против крымцев, так как последние были их единоверцами. Второй вывод более глубокий, и сделать его можно только после всестороннего анализа. Чтобы меня не обвинили в предвзятости, я сошлюсь на слова Ю. Крижанича, написанные им в 17 веке. Не буду приводить его речь полностью, выхвачу самую суть. Так вот Крижанич утверждал, что немцы побеждают нас силою, то есть только тяжёлым вооружением, а крымцы скоростью, быстротой и маневренностью и только лёгким вооружением. Мы используем и то и другое, хотя и не достигаем уровня этих народов. Против немцев мы используем быстроту и маневренность, а против крымцев силу. В общем-то, Крижанич был прав, несмотря на наличие у крымских татар пехоты и артиллерии, русская артиллерия была сильнее, а пехота многочисленнее. И только маневренность и быстрота крымской конницы приводила её к победам, ну, и соответственно огневая мощь русской пехоты и артиллерии – к поражениям. С другой стороны воевать с немцами, а зачастую и с поляками, соревнуясь в новых военных технологиях, в то время было весьма затруднительно. Противопоставить им можно было только быстроту и маневренность многочисленной поместной конницы, где татары играли заметную роль. Похожая ситуация сложилась у турок в 1596 году в Керестецкой битве. Когда войска Габсбургов своей огневой мощью почти подавили сопротивление турок, только молниеносная атака крымской конницы позволила султану одержать победу.
Хотелось бы разобрать ещё один аспект боевой работы служилых татар. Я имею в виду, как ни парадоксально это звучит, партизанскую войну в Ливонии, которую пришлось вести против шведов, литовцев и поляков, втянувшихся в борьбу за ливонское наследство. Ситуация некоторым образом напоминала Отечественную войну 1812 года, когда в «правильной войне» мы уступали Наполеону, но, обложив его конными партизанскими отрядами, заставили отступить. Во времена Ивана Грозного роль партизан с блеском выполняли служилые татары. Чтобы не быть голословным, я сразу приведу свидетельства современника тех событий ливонского хрониста Бальтазара Руссова: «13-го сентября шведы осадили Нарву, по случаю чего была большая радость и ликование по всей Ливонии, особенно же в Ревеле. Но скоро после этой радости наступило великое горе и печаль, так как этот нарвский поход и осада окончились крайне несчастливо… татары стали ставить шведам препятствия при фуражировке и наносили им вред, так что они ни как не могли добыть чего-либо из земель неприятеля. И когда выходил отряд шведов немного посильнее, то татары всегда убегали от них; когда же шведы возвращались назад в лагерь, то татары снова поспешно нагоняли их и постоянно мучили шведов. И так, когда повсюду рушились все попытки шведов и когда их совершенно одолели голод и горе, то вследствие крайней нужды они в сентябре отступили от Нарвы… Когда шведы были на обратном пути, то татары постоянно шли вслед за ними по дороге и убили многих кнехтов, которые истощенные, больные и усталые не могли поспеть за другими, многие даже поумирали на дороге и никем не были схоронены. Тогда татары отняли также без малейшего труда много обозных телег вместе со многими лошадьми…» («Хроника провинции Ливония»).
Первый поход в Ливонию был организован в 1557 году и возглавлял его касимовский царь Шах-Али. Именно он указан в разрядных книгах первым воеводой Большого полка. И он действительно руководил этим походом не только как самый знатный, но и как самый опытный воевода. Под его началом была рать, состоящая по преимуществу из русской поместной конницы и служилых татар. В её задачи не входили осада и штурм крепостей, необходимо было совершить рейд по Ливонии и заставить её жителей выплатить Юрьевскую дань. С этими задачами Шах-Али прекрасно справился.
Ещё один поход в Ливонию произошёл в 1559 году. Номинально его возглавлял царевич Тохтамыш. Для нас это событие интересно тем, что в разрядных книгах впервые были упомянуты кадомские мишари. Они участвовали в этом походе, также как темниковские, цненские, касимовские и казанские татары. Как и в прошлый раз это была рать, которая ураганом прошла по Ливонии, и 17 января разбила крупный отряд Ливонского ордена Фридриха фон Фёлькерзама. Было уничтожено около 400 рыцарей, многие попали в плен.
В скором времени на Эстляндию стала претендовать Швеция, а на Ливонию Литва и Польша. И в дальнейшем русской армии пришлось воевать уже с этими более серьёзными противниками.
Литву и Польшу, претендовавших на Ливонию, нужно было как-то сдержать. Поэтому Иван Грозный решил, как теперь принято говорить, дать ассиметричный ответ. Он поставил задачу отторгнуть у Литвы Полоцк. Перед Полоцким походом из Смоленска в Литву была послана лёгкая трёхполковая рать, которой командовал татарский царевич Ибак. Задачей этого рейда было прощупать оборону противника и готовность литовцев отразить крупное вторжение. Поход был успешным: русские войска сожгли посады у Орши и Дубровны, захватили пленных и вернулись обратно. В походе участвовали, наряду с русской поместной конницей, касимовские, кадомские и темниковские татары.
В 1562 году начался знаменитый Полоцкий поход Ивана Грозного. Многочисленное войско, оснащённое тяжёлой артиллерией, шло к Полоцку. Это был уже не просто набег, а серьёзно спланированная крупная военная операция. Полками командовал цвет русской аристократии. Первым воеводой Большого полка был брат царя Владимир Андреевич Старицкий, первыми воеводами других полков были: бывший казанский царь Симеон Касаевич, царевичи Бекбулат, Ибак и Кайбула. Среди вторых и третьих воевод встречаются фамилии Бельских, Глинских, Мстиславских, Шуйских, Шереметевых, Курбских. Войско около 23 тысяч человек (не считая Государева полка) наполовину состояло из дворян и детей боярских, на четверть — из татар, на четверть – из казаков. В войске были равномерно распределены по полкам около 5,5 тысяч татар казанских, касимовских, темниковских, кадомских, мордвы, новокрещен, ногайцев и черкесов.
Служилые татары вряд ли непосредственно участвовали в осаде города. Это просто не их профиль. Скорее всего, в их задачу входило отражать вылазки из Полоцка, препятствовать фуражировке и снабжению города, а также переброске под город подкреплений. Об этом хотелось бы рассказать подробней. На помощь осаждённому Полоцку шёл виленский и троцкий воевода Радзивилл. Он смог собрать небольшое войско — всего 3 тысячи человек и 20 пушек. Чтобы отразить нападение на осаждавшие город войска, против Радзивилла была направлена трёхполковая рать во главе с царевичем Ибаком. Она состояла из ногайцев, касимовских татар, «всех мещерских людей», «казанских, свияжских, чебокскарских людей», новокрещен, «муромских и нижегородских людей», черкесов, а также из выборных детей боярских, одоевцев и перемышлян. После нескольких незначительных стычек с этим войском Радзивилл отошёл от Полоцка. Вскоре и сам Полоцк был взят.
Ещё долгое время на западной границе стояли русские войска, из-за опасений ответных нападений на Полоцк. В 1563 году на Великих Луках стояла трёхполковая рать царевича Ибака, причём вторым воеводой у него был боярин князь И.Мстиславский. А в 1565 году в этом же городе стояла более крупная пятиполковая рать касимовского царя Шаха-Али, там же с ним были полковыми воеводами царь Симеон Касаевич, царевичи Ибак и Кайбула, бояре И.Бельский, Д.Юрьев, И.Шереметев и другие. Здесь же вместе с остальными войсками находились казанские, касимовские, темниковские и кадомские татары.
Пусть читателей не удивляет, что первыми воеводами в полках часто выступали татарские царевичи и цари. Во времена местничества они считались самыми знатными на Руси после Рюриковичей правящего дома. Многие русские аристократы стремились породниться с ними, чтобы получить большие возможности для продвижения по службе, ибо карьера в те времена во многом определялась знатностью рода. А знатными царевичи были не только потому, что их род восходил к Чингис-хану, но и по более прозаическим причинам. Например, бывший хан касимовский Симеон Бекбулатович был племянником Ивана Грозного. Его мать приходилась родной сестрой жене русского самодержца – Марии Темрюковне Черкасской. После принятия крещения Симеон Бекбулатович женился на княгине Анастасии Ивановне Мстиславской – дочери главы боярской думы, который сам в свою очередь был (по матери) внуком казанского царевича Кудайкула, в крещении Петра Ибрагимовича. И это только один пример, подобных династических браков было очень много. Из среды татарских аристократов, к которым кроме царевичей можно отнести и ногайских князей из рода мурзы Едыгея, вышли многочисленные русские военачальники, среди которых встречались и талантливые полководцы.
Следующей военной компанией, в которой активно участвовали мишари, был поход Ивана Грозного на Ливонию 1577 года. Как и в прошлый раз, крупному походу предшествовал рейд лёгкой трёхполковой рати. Командовал ею князь Тимофей Романович Трубецкой. Рать на две трети состояла из служилых татар и только на одну треть из детей боярских. В войске были: касимовские, темниковские, кадомские, цненские, арзамасские татары, алаторкая мордва, новокрещены… Цель рейда была успешно выполнена: было разведано, что крупных польско-литовских сил в Ливонии нет. Кроме того был разбит отряд Матвея Дембинского.
После этого в Ливонию вошло основное войско. Состав войск заметно отличался от Полоцкого похода. Более половины рати составляли стрельцы. Количество поместной конницы и служилых татар почти сравнялось. Командовал походом сам Иван Грозный. Первым воеводой Большого полка был бывший касимовский хан, а ныне великий князь Симеон Бекбулатович Тверской. Полк Правой руки возглавлял псковский наместник князь Петр Тутаевич Шейдяков (из крещеных ногайцев). Передовой полк был под началом крупнейшего боярина того времени, главы боярской думы князя Ивана Федоровича Мстиславского. Это был масштабный поход, возглавляемый высшими сановниками государства. Его целью было окончательное покорение Ливонии. Поход прошёл как по маслу. Было завоёвано множество городов. Но вскоре всё изменилось…
В 1579 году Иван Грозный планировал завоевать Курляндию, и даже послал туда рать под командованием воеводы Хилкова, в которой было много татар. Войско успешно там воевало, и по возвращении было награждено. Однако возвращаться пришлось в спешном порядке, ибо вскоре стало известно, что на Полоцк идёт армия польского короля Стефана Батория. Русский самодержец срочно стягивал войска уже для защиты собственной страны. Были потеряны Полоцк, Великие Луки и другие города. Попытки вступить в открытое сражение с войсками Батория окончились неудачно для русских войск. Иван Грозный принимает решение пока не вступать в открытые столкновения с поляками, а изнурить их мелкими стычками и партизанской войной. Для этих целей очень кстати оказались служилые татары.
Случаи столкновения с татарами подробно описывает участник этих событий с польской стороны староста Ковальский и Бродницкий Лука Дзялынский: «Януш Острожский послал за провизией 80 конных казаков… Они наткнулись на 50 татар… потеснили их назад. Татары, отступая, навели наших на большое войско… Вмиг все бросились на наших спереди и с боков… наши поскакали назад, но им трудно было уйти… ушли только 3 и то раненые… Вскоре на то же войско наткнулся отряд из 40 венгерских всадников, которые также были разбиты татарами» («Дневник осады и взятия Велижа, Великих Лук и Заволочья с 1-го августа по 25 ноября 1580 г…»). После этого Стефан Баторий распорядился, ходить на фуражировки отрядами не менее 1000 человек «для безопасности».
В конце концов, наступательный порыв армии Батория разбился о сопротивление защитников осаждённого Пскова, среди которых были и татары. Но если бы он взял Псков и пошёл вглубь России, то во Ржеве его ждала армия великого князя Симеона Бекбулатовича Тверского, состоящая по преимуществу из татар. И в этом случае полномасштабной партизанской войны ему было бы не избежать. А чем такие войны заканчиваются, мы знаем на примере Отечественной войны 1812 года.
Шло время, огнестрельное оружие совершенствовалось. Во второй половине 16 века на западе им оснащали тяжелую конницу. В 17 веке стало остро ощущаться отставание русской поместной конницы от европейской. Процесс её реформирования затянулся, но в царствование Алексея Михайловича Романова было уже много рейтарских и копейных конных полков, которые полностью соответствовали требованиям времени. Рейтар имел тяжёлое защитное вооружение, два пистолета и карабин. Копейщик был вооружён примерно также, только вместо карабина имел копьё. Дворяне и дети боярские переходили из поместной конницы, по большей части, именно в рейтарские полки. На то были две причины. Во-первых, им претила служба в пехоте, во-вторых у рейтаров и копейщиков из всех полков нового строя жалование было самым высоким, гораздо выше, чем в драгунских или солдатских полках.
Не обошли эти веяния и служилых татар. Многие из них из поместной конницы были переведены в рейтары. Например, полк Христофора Мингауса почти полностью состоял из татар. Во время Медного бунта в нём были отмечены кадомские мишари, в полку Григория Тарбеева – керенские мишари, в полку Томаса Шала – арзамасские мишари. Служили татары и во многих других рейтарских и копейных полках. Командовали ими в основном иностранцы.
Татарские аристократы в 17 веке уже не так заметны на командных должностях. Хотя их иногда можно было увидеть даже среди больших воевод (например, князя Юрия Яншеевича Сулешева), их время уже прошло. Командные посты в русской армии всё чаще занимали выходцы из Западной Европы. Каждая эпоха требовала своих военных специалистов. В зависимости от вооружения менялась тактика войск, и, следовательно, нужны были люди, которые прекрасно владели этим вооружением и тактическими приёмами. Пока в русской армии численно преобладала лёгкая поместная конница, на вооружении которой находились сабля и саадак (лук со стрелами), нужны были военные руководители, которые хорошо разбирались в обходных маневрах, ложных отступлениях и засадах. Татарские царевичи и князья как нельзя лучше подходили на эту роль. Нужны были и многочисленные рядовые казаки, которые с детства умели стрелять из лука и виртуозно владели искусством верховой езды. Я думаю, поэтому потребность в татарах во время Ливонской войны была очень высокой. Не менее высока она была и на южной границе. Там строились засечные линии для обороны от крымских татар и ногайцев. Одна из первых линий проходила через Темников и Кадом. Её должен был кто-то оборонять. Отсюда появление новых этнографических групп татар, соответственно темниковской и кадомской. С продлением засечных линий на юг и восток этих групп становилось всё больше. Появились арзамасские, алаторские, пензенские мишарии и т.д. Но в основном все они были по большей части потомками кадомских и темниковских татар, вобравших в себя местные элементы тех уездов, в которые их переселяли для службы.
В этой статье я попытался осветить первый и одновременно наиболее малоизученный период в истории мишарей. К сожалению, из-за недостатка информации именно он вызывает большую часть споров и способствует созданию мифов. Надеюсь, что эта статья кому-то поможет понять и осмыслить своё происхождение.
Наиль Мусин
